Во время одной из записей рассказа о блокадных днях
Ленинграда возник разговор, поразивший нас. Рассказывала женщина, слушали ее
дочь, зять, внуки. Та запись, о которой идет речь, была нелегкой, рассказ был
тяжелым, и, видимо, младшим все эти подробности о бедах их семьи были
неизвестны. Они слушали внимательно, напряженно. Первым не выдержал зять.
Он воскликнул:
— Зачем, ну зачем нужны были такие страдания? Сдать
надо было город. Избежать всего этого. Для чего людей было губить?
Так просто, естественно вырвалось у него, с досадой на
нелепость, на странность того, минувшего. Поначалу мы не совсем поняли, что он
имел в виду. Ему было лет тридцать пять, казалось, он не мог не знать.
Потом мы сообразили, что мог. То есть, вероятно, он где-то когда-то слыхал,
читал о планах фюрера уничтожить, выжечь, истребить, но ныне все это стало
выглядеть настолько безумным, фантастичным, что, наверняка, потеряло
реальность.
Время, минувшие десятилетия незаметно упрощают
прошлое, мы разгадываем его как бы сквозь нынешние нормы права и этики. В
западной литературе мы встретились с рассуждением уже иным, где не было
недоумения, не было ни боли, ни искренности, а сквозило скорее самооправданием
капитулянтов. Там сочувственным тоном вопрошают: нужны ли были такие муки
безмерные, страдания и жертвы подобные? Оправданы ли они военными и прочими
выигрышами? Человечно ли это по отношению к своему населению? Вот Париж
объявили же открытым городом… И другие столицы, капитулировав, уцелели. А потом
фашизму сломали хребет, он все равно был побежден – в свой срок…
Мотив такой звучит напрямую или скрыто в работах,
книгах, статьях некоторых западных авторов. Как же это цинично и неблагодарно!
Если бы они честно хотя бы собственную логику доводили до конца: а не потому ли
сегодня человечество наслаждается красотами и историческими ценностями Парижа и
Праги, Афин и Будапешта, да и многими иными сокровищами культуры, и не потому
ли существует наша европейская цивилизация с ее университетами, библиотеками,
что кто–то себя жалел меньше, чем другие, кто-то свои города, свои столицы
защищал до последнего в смертном бою, спасая завтрашний день всех людей? И
Париж для французов, да и для человечества спасен был здесь – в пылающем
Сталинграде, в Ленинграде, день и ночь обстреливаемом, спасен был под
Москвой…Той самой мукой и стойкостью спасен был, о которых повествуют
ленинградцы.
Когда европейские столицы объявили очередной открытый
город, была, оставалась тайная надежда: у Гитлера впереди еще Советский Союз. И
Париж это знал. А вот Москва, Ленинград, Сталинград знали, что они, может быть,
последняя надежда планеты…Москва и Ленинград обрекались фашистами на полное
уничтожение – вместе с жителями. С этого и должно было начаться широко
то, о чем говорит Гитлер: «Разгромить русских как народ». То есть истребить,
уничтожить как биологическое, географическое, историческое понятие.
Но подвиг ленинградцев вызван не угрозой уничтожения.
Нет, тут было другое: простое и непреложное желание защитить свой образ
жизни. Мы не рабы, рабы не мы, мы должны были схватиться с фашизмом,
стать на его пути, отстоять свободу, достоинство людей.
Вот в чем оправдание и смысл подвига Ленинграда, вот
от чего ленинградцы и все наши люди спасали себя и человечество, от каких жертв
и мук, ради чего шли на любые страдания, мучения, даже не помыслив об
«открытых» городах.
Чтобы оценить это, надо ощутить меру испытаний,
вынесенных нашим народом. Сегодня новым поколениям, наверное, как раз и нужно
как можно полнее, подробнее узнать, ощутить, что было до них. Надо же им знать,
чем все оплачено, надо знать о тех, кто сумел выстоять, об этих людях, не
имевших оружия, которые могли лишь стойкостью своей что-то сказать миру. Надо
знать, какой бывает война, какое это благо – мир…
Адамович Александр (Алесь)
Адамович (1927-1994) – белорусский писатель, сценарист, литературовед.
Гранин Даниил Александрович
(1919-2017) — русский писатель и общественный деятель.
Комментариев нет:
Отправить комментарий